Олег Волков на каждый день 🐺

Все, с самого его знакомства с Сергеем повтряли как один поверье о том, что у рыжих, оттого и волосы такого оттенка, что душа их сгорела до тла оставив лишь тлеть угольки и этот огонь перешел в их локаны. Но Олег еще в первый раз услышал, понял и подумал "а их ли это вина?". Смотря сейчас на самую прекрасную "нечесть", про какую ни одна книга ни могла рассказать, никакое красноречивое слово ни способно было описать и какую даже самый рукастый художник не изобразил бы на своем холсте, Волков понимал, что слова эти правдивы.
– Твоя душа давно потухла
– Да. Народ частной так говорит. Тоже наслушался?
С колкой издевкой подмечает рыжая сущность, скрывая, что слова его ой как задели, однако, упиваться его душе в тьме обиды, Олег не мог бы позволить и медленно взял за обе руки, смыкая их в оберегательном жесте. Удивительно, как такой суровый бородатый молодец мог нежно касаться, как к хрупкой, стеклянной вазочке.
– Наслушался. Однако за глупца, будь мил, меня не держи. В рознь с народом, я считаю, что всему, что потухло, можно вернуть прежний огонь
Его лицо стало на малое расстояние ближе, но как магией было остановлено пронзительным взглядом рыжика.
– И что же, ты решил, что в силах его зажечь?
– А почему бы и нет? Я не мил тебе?
– Может и мил, но ты думаешь, что зажечь ведьмину душу под силу простому человеку?
И вновь его ехидная улыбка. Если это существо и нечистая сила то явно черт, никак иначе.
– Я смогу.
– Не уж то? И не скажешь потом, что приворожил тебя?
– Да пусть язык у меня отсохнет, коли извернется в этой клевете.
За словом в карман Олег не лез и отвечал сразу, не оставляя и секунды на обдумывание, ведь был уверенив каждом своем слове. И эта твердость давала гарантии, веру в то, что яко он говорит, то иак и будет.
– Хм... Но я должен тебя предупредить
Сережа как и обычно, говорил загадками, паузами, чем поддерживал тот чарующий образ, который выстроил вокруг себя, а Олега терзало это сейчас вдвойне. Он не желал тянуть и как верный пес ждал команду, сжав не намеренно холодные ладони в своих и тяжко вздохнув. Он желал называть Сережу своим, желал его прижимать к себе и чтобы он сам не был против. Желал Сережу, всего и без остатка и готов был к любой цене, ибо будет позволенно коснуться той нежности, что кружила голову еще при первом взгляде на рыжую сущность.
– Коли поцелуешь ведьму, никогда более не сможешь взор на девиц бросить, иначе взгляд померкнет и ничегошеньки на свете белом больше не увидишь
Поведал Сережа шепотом и смотря в глаза, так глубоко, что через всю толщу карей бездны, докоснулся до души, вызывая мурашки по всему телу, даже у рыцаря с многолетним опытом. Рыжик делал так редко, но именно в эти моменты, в голове невольно всплывало слово "нечесть" ибо не мог человек так смотреть, таа глубоко и даже больно. Однако, в этот раз, мысль не смела и возникнуть. За время проведенное с чудесным созданием, которое однозначно было не человеком, Волков убедился, что пусть он и не прост, однако никак не что-то страшное, опасное, он не "ведьма", а он самое что не наесть божество, рыжиее и понятное лишь ему. Руки Сергея отпустили, но не отпустили его самого. Пальцы коснулись холодной кожи щеки и прошлись по ней, как перышко, пусть и оставляли после себя горячий след, будто свечкой, а затем, таким же ополяющим прикосновением стал поцелуй. Такой невинный, нежный, так целуют не любовника, а кого-то искринне дорогого душе и сердцу и не дабы доказать свою любовь, а ради того, чтобы доказать нужность того, к кому ты применяешь этот жест. Если ценой их нежности, любви и доверия было лишь никогда больше не загоядываться на дев, то пусть так и будет - решил для себя Волков в тот же момент, как услышал условия. Во время этого душевного слияния, голубые глаза напротив сперва были поглощены удивлением, а после сомкнулись, позволяя душе расслабиться, а сердцу заболеть от тепла, что давно он не испытывал и наверняка испытал бы лишь при сожжение, коим ему постоянно грозились, если бы этот молодец. Может и правда привороженный?