«Я сделал все, что мог. Отправьте меня обратно, я продолжу борьбу, помогать бедным, помогать всем страждущим бороться с тем, что мешает нам жить. Обратно отправьте меня — мне нужен билет обратно. Я не хочу здесь лежать в райском саду. Лучше я буду где-то в тайге идти полуголодный, но помогать людям».

«Ожесточенные бои произошли в северо-восточной части Берлина. Немцы ввели в бой несколько пехотных полков и до 40 отдельных батальонов. Опираясь на укрепления, построенные у линии окруженной железной дороги, противник неоднократно переходил в контратаки. После сильного артиллерийского обстрела вражеских позиций наши войска прорвали немецкую оборону. Занят газовый завод и ряд городских кварталов», — говорилось в сводке Совинформбюро.

«В ночь на 27 апреля была очищена от противника северо-западная часть района Моабит. 150-я стрелковая дивизия в этих боях овладела тюрьмой Моабит, где были освобождены тысячи военнопленных и политических узников. Здесь, как и в тюрьме Плетцензее, воины Красной Армии обнаружили машины для обезглавливания — гильотины», — вспоминал маршал Жуков.

«Встреча представителей двух армий состоялась на восточном берегу Эльбы, у города Торгау. Из лодки, причалившей к нашему берегу, вышел командир американской дивизии с большой группой штабных офицеров. Он направился в расположение нашего штаба. Знаменосцы несли впереди государственные флаги трех объединенных наций. Навстречу американцам вышел к реке командир советской дивизии», — писал корреспондент «Правды».

«Чтобы застраховать себя от повторения подобного случая, наша пехота проникла внутрь станции и установила там пулеметы, обращенные стволами на выходы из-под земли. Артиллеристы ухитрились втянуть в метро три небольшие пушки, чтобы бить в случае необходимости вдоль тоннелей», — сообщала «Красная Звезда».