Эта история может показаться невероятной. Но услышал я ее от непосредственного свидетеля, причем от священника. Уже много лет он служит в Мюнхене — в приходе Русской Православной Церкви и одновременно трудится в паллиативном отделении местного хосписа. Это случилось пятнадцать лет назад, когда он был еще диаконом. Его вызвали в палату к новому пациенту. Это был умирающий, пожилой человек, почти столетний.

— Я вошел, — вспоминает батюшка, — и сразу увидел на стене, у изголовья кровати, серебряный наперсный крест. Самый настоящий — православный, священнический. Я опешил: неужели умирает батюшка, да еще из наших, в Германии?

Он подошел, поздоровался и спросил:

— Простите, вы православный священник?

— Нет, — покачал головой старик, — я протестант.

И потом, немного подумав, добавил:

— Но если хотите, я вам расскажу, почему этот крест у меня.

Он потянулся к тумбочке и достал старый, потрепанный фотоальбом. Открыл.

— Смотрите.

На пожелтевших страницах — старые снимки. Молодой, красивый мужчина в форме вермахта. На некоторых он получает награду из рук самого Гитлера. Батюшка сразу узнал его — это был тот самый человек, только в сороковых годах, в расцвете сил, с железным крестом на груди. Он происходил из старинного баронского рода. Войну прошел от начала и до конца. Был офицером, дослужился до майора в танковой дивизии генерала Гудериана. Воевал на Восточном фронте.

— Я был хорошим офицером, — сказал он просто. — Профессионалом войны. И я убил очень много советских солдат.

И вдруг он замолчал. Подождал немного и продолжил:

— Был один случай… Нас отправили расстреливать пленных партизан. И вот передо мной встал человек. Просто человек. Безоружный. И я не смог его убить. Я выстрелил немного мимо, с намерением промахнуться, но так, чтобы никто не заметил. Пленный понял мой маневр. Он упал, сделал вид, что мёртв. И остался жив. Расстрелянных не проверяли. Наша команда просто ушла.

А потом случилось то самое событие. Через какое-то время их накрыла партизанская атака. Немец сидел в блиндаже с сослуживцами. Гранаты, крики, взрывы. Когда очнулся и огляделся, все были мертвы — и немцы, и партизаны. Один он жив. И не только жив, но и цел: руки-ноги на месте, ощущения постепенно возвращались в тело.

— Вдруг я почувствовал на голове что-то тяжелое, — рассказывал он. — Я потянулся и снял с головы крест. Этот самый крест.

Откуда он там оказался? Никто не знает. Его предположение, что среди партизан был священник, известно ведь, что батюшки участвовали в войне как простые солдаты, были среди них и партизаны. Возможно, священника разметало в бою взрывом, а крест отбросило на голову танкиста.

С тех пор крест был с ним. Он продолжал воевать — на Восточном фронте, в самой гуще сражений, где каждый день был на вес золота. И раз за разом происходило одно и то же: вокруг него гибли люди — сослуживцы, друзья, командиры. А он оставался жив. Не то чтобы невредим, но пуля обходила стороной.

— Меня хранил крест. Я в этом уверен, — сказал старик.

В конце войны он оказался в Мюнхене, где сдался американцам. Впоследствии у него родились двое сыновей, оба тоже стали военными. Жил он долго. Почти век. Но в последние годы всё чаще возвращался к воспоминаниям о военном прошлом. Он попросил диакона просто выслушать его.

— Я не исповедуюсь в вашем смысле, — сказал он. — Но мне тяжело. Очень. Я убивал. Я верил в ложь, служил тьме. И в вашем лице я хочу попросить прощения у Бога, у России, у всех русских людей, которым мы причинили столько горя. Простите меня. Простите за всё, если можете.

Через четыре дня старик умер и унес крест с собой: перед смертью он завещал положить святыню к нему в гроб.

Я слушал эту историю и думал: даже в самой страшной тьме есть шанс увидеть свет. Пусть через много лет. Пусть в палате хосписа. Увидеть и покаяться. Покаяние немецкого офицера произошло за несколько дней до смерти. Но оно было настоящим. Как покаяние благоразумного разбойника. Иногда именно в последние дни человек впервые по-настоящему говорит с Богом. И получает ответ.

Как мне сказала одна женщина: «Больше всего я люблю работать мамой. Нет ничего прекраснее того, чтобы заниматься детьми. Это гораздо интереснее музыки, живописи, строительства.

Я много перепробовала профессий, но нет ничего увлекательнее: дитя растет, ты в него вкладываешь, а оно расцветает».

Материнство - это тяжелый, каторжный, даже героический труд. Я бы поставил его выше, например, труда космонавтов. Их работа тоже нелегкая, но она недолгая. Полет в космос длится максимум полгода. А воспитание нескольких детей – практически всю жизнь, круглый год, без перерыва, недаром же так много уклонистов на этом поприще.

- Отец Димитрий, что должен сказать священник, чтобы она отказалась от этого шага?

- Если она пришла, мы с Вами должны понимать, что даже неосознанно она этого делать не хочет. И вот эту струну, которая позвала в Церковь, и надо найти в её душе.

Я в таких случаях говорю:
«Зачем убиваешь? Отдай мне. Я его воспитаю, выкормлю. Кроме того, в любой момент, как только скажешь, я тебе его отдам. Только не убивай.

Только какое у меня правило:

Вот ты родишь - никому не говори, что ты ребёнка отдаёшь. Ты в роддоме его грудью покормишь, а потом мы за тобой тихо на машинке приедем, ребёночка заберём, телефон мой - вот он. Как передумаешь - привезём назад, даже во Владивосток, если уедешь туда, чтоб тебе на билет не тратиться. Если я обману - ты всегда сможешь на меня «подать», скажешь: «Священник мне голову заморочил, вот его телефон, вот адрес».

Тебе вообще ничего не надо. Я тебе и денег дам, чтоб ты восстановилась!

Ты мне объясни: убивать-то зачем? Вот какой в этом смысл?
У тебя на совести будет грех. Ты же не знаешь, как старухи (совершившие в молодости аборт) приходят и рыдают. Постой, подожди, сейчас придёт одна, я тебя позову - ты послушаешь, что она говорит, как она мучается теперь.

И ты будешь мучиться всю жизнь. А тут с чистой совестью будешь. Ведь и раньше приносили, подбрасывали в монастыри, отдавали на обучение, отдавали и бездетным тёткам, которые замуж не вышли. Только не убивай!»

И как показывает практика, как только грудью покормит она уже и не звонит.

Его девиз-«Все лучшее ‐ беременным! Канал для специалистов, госслужащих, профильных НКО в сфере поддержки материнства, рождаемости. Лучшие инициативы, материалы для работы, макеты и образцы соцрекламы, федеральные новости, обмен опытом регионов о мерах поддержки»

Представители общественных организаций поделились с отцом Сергием своими переживаниями по поводу того, что поведение ребят с особенностями развития может причинять дискомфорт прихожанам.

«Вы придите к нам в Казанский храм и увидите, какая будет реакция. На регулярной основе к нам привозят детей в креслах-каталках, я ни разу не видел, чтобы реакция прихожан была негативной», — отметил отец Сергий.

Общественники предложили настоятелю Казанского храма проводить для особенных детей и их родителей отдельную службу.

«В храме существует две службы: литургия, за которой человек может причаститься Тела и Крови Бога, и молебен - всеобщая молитва, - пояснил отец Сергий, — Молебны - это хорошо, но без литургии ничего не получится, во время литургии человек получает духовное укрепление. Литургия совершается только на общем богослужении в определенные дни, на литургии за нас молится церковь». Отец Сергий озвучил ответное предложение для родителей особенных ребят: вместе с детьми посещать храм по воскресеньям в 10.30 утра.

Организаторы Фестиваля - Иркутский областной Дом народного творчества и Академия культуры и творчества имени Иосифа Кобзона. Конкурсное жюри возглавила дочь легендарного исполнителя советских песен Наталья Раппопорт-Кобзон.

Дорогой друг! Именины (от слова имя) — день памяти святого, чье имя дали тебе при Таинстве святого Крещения.

Этот день является днём твоего духовного рождения как православного христианина и по значению считается выше дня земного рождения.

Посему к дню памяти своего святого покровителя у тебя должно быть особенное отношение.

Пусть этот день станет большим духовным праздником для тебя и для тех, кто тебя уважает и любит.

Будет правильно и благочестиво прийти в Божий храм в этот день и совершить молебен своему святому, для чего стоит заранее договориться со священником. (В период Великого поста молебны в храмах обычно не совершаются).

В тот же день надо собрать праздничную трапезу для родных и друзей и сказать слова благодарности Богу дивному во святых Своих (Псалом 67:36)!

Точно знай и будь уверен, что празднование своих именин - это не добровольное деяние, а твой христианский спасительный долг.

Таким образом ты находишься в тесном общении с Церковью небесной и даёшь добрый пример близким к почитанию Господних угодников.

Протоиерей Димитрий Смирнов о великих грешниках:

Очень часто можно слышать: «Я великий грешник!»… человеку хочется быть, если уж грешником, так великим.

А проверить, великий он или нет – возьми его за два плеча, плюнь ему в глаза, и сразу ты увидишь, какой он грешник. Ты увидишь злобного праведника, который возмущён, что ты так сделал. Ну ты ж грешник!
Утрись, поклонись: «Простите, извините, благословите!»

Потому что на словах-то одно, а на деле человек совершенно не понимает и не чувствует того, что он великий грешник и он действительно недостоин войти в храм Божий.

в связи с тем, что со 2 по 6 седмицы Великого поста богослужения в соборе в будние дни совершаются по древней временной традиции, время богослужений в соборе иное: Стояние прп.Марии Египетской и Акафист Пресвятой Богородицы будут совершаться утром, а Литургии Преждеосвященных Даров - вечером

Расписание

Избра́нный Бо́гом от все́х Небе́сных Си́л послужи́ти предве́чной та́йне спасе́ния ро́да челове́ческаго, ди́вный предстоя́телю Престо́лу Святы́я Тро́ицы, носи́телю та́йн и чуде́с Бо́жиих, Арха́нгеле Гаврии́ле, к тебе́ припа́даем и умиле́нно воспева́ем ти́:
Ра́дуйся, Гаврии́ле, тайнозри́телю Святы́я Тро́ицы.

Я был знаком с одной женщиной необычайных христианских добродетелей, при этом очень простой, малограмотной; она сейчас уже умерла. У нее было много детей, семь человек, но все как на подбор, не дети, а ангелы. В наше время это просто какое-то чудо.

Вот говорят, в семье не без урода, но тут ни одного урода.
И все снохи одна к одной, и все внуки ну просто замечательные.
Как достичь, что семеро детей, и все так хороши, и все прекрасно воспитаны, и все верят в Бога, и у всех есть жены, и отношения в доме нормальные, и никто не в разводе?

Люди книги читают, стараются, изобретают, консультируются, как ребенка воспитать. Ведь это такой тяжкий труд, нужно колоссально много ума. Это же не просто вырастить какую-нибудь яблоню или рябину – это ведь живой человек.

Спрашиваю:
- Как Вы детей воспитывали?
- Никак, – говорит, – ничего особенного не делала.

Я говорю:
- Ну, может, наказывали или учили?»
- Нет, только слезами их воспитывала.

– Как слезами?
– Ну вот он начинает что-нибудь не то делать – я к иконам и плачу: «Матерь Божия, помоги!»

«Мы привыкли жить соизмеряясь только со своим опытом, и мы не дерзаем говорить о той борьбе и победе над грехом, которые выше человеческих сил, но мы видим, что есть Бог и есть благодать Святого Духа, укрепляющая и восстанавливающая кающегося человека. Мы слышим слова преподобного Симеона Нового Богослова о том, что истинное покаяние восстанавливает в человеке девство.

Действительно, чудо, когда человек отказывается от греха и полностью принадлежит Богу. И это чудо может совершиться в жизни каждого человека».

Протоиерей Андрей Лемешонок

В свете ее решимости и пламенной веры, мы видим, как оказались в мышеловке собственных привычек и пристрастий и как на самом деле не хотим отказываться от них - во всяком случае, «не сейчас».

Преклоняясь пред величием ее смиренного 47-летнего покаянного пути, ужасаемся своей теплохладности и плачем от своего бессилия и маловерия.

И, несмотря ни на что, вдохновляемся примером ее жизни и верим, что сможем так же решительно измениться и откликнуться на любовь Божию.

Что сможем полюбить Бога больше всего на свете - и тогда так же решительно, как преподобная Мария, отвергнем взявшие нас в плен грехи и вырвемся на свободу жизни с Богом.

Пусть каждый из нас, придя сегодня домой, подумает: чему посвящена моя жизнь?

Когда меня крестили, священник крестообразно постригал мне голову в знак того, что я раб Божий, в знак того, что я свою жизнь приношу Богу в жертву. А есть ли это? Нет.

Моя жизнь принесена в жертву моим собственным помыслам, моим представлениям; моя жизнь приносится в жертву моей семье; я служу своему собственному телу, своему комфорту и своим удовольствиям, а Бог для меня постольку поскольку.

Это есть некая добрая сила, к которой я могу всегда в тяжелую минуту обращаться в желании получить от Него благо. Вот такой у нас уровень религиозности.

Мы ничем не отличаемся от мусульман, от людей прочих вероисповеданий, которые не знают о Царствии Небесном, потому что учение о Царствии Небесном есть только у Церкви.

Господь нам этот путь туда проложил Своим Крестом.