Бунт — это идти против, направление против течения. Это когда ты идёшь в обратном пути от скотобойни, в то время как всё стадо туда гонят. Бунт рождается в условиях ужаса и токсичной атмосферы. Бунт всегда первороден — нельзя быть вторым или третьим ребёнком бунта: либо ты первый, либо ты не бунтарь.
Бунт не имеет границ. Бунту чужда мораль, нормы — и для бунта ничего не свято. Бунт — это олицетворение свободы. Бунт не рождается в тепличных условиях.
Когда ты говоришь о чём-то, что вроде бы из ряда вон, но при этом тебе никто не начистит ебало за твои слова, и власти похуй на то, что ты делаешь — значит, ты делаешь не бунт. Значит, ты делаешь мейнстримовое говно.
Как пел Летов: «Я всегда буду против». Если ты в итоге с чем-то согласился — значит, ты больше не бунтарь.
Когда в 2015 году я попал на театральную постановку «Кайдашева сім’я», и там какого-то хуя влепили майданщину с покрышками и палками — это уже не было бунтом. Это было пережёванное говно, от которого уже тошнило. Патриотические песни пишут тогда, когда за это можно сесть, а не когда за это тебя похвалит главнокомандующий армии.
Эссенция бунта — это вечное одиночество и вечная жизнь на невидимом фронте. Бунтовать тяжело, и не всем это по плечу. Если ты не можешь смело шутить про смерть и «святые» для общества вещи — ты не бунтарь.
Сейчас принято хуесосить совок — и как бы по делу, но это уже не бунт. Легко смеяться над чудовищем, которое уже повержено и давно сгнило. А ты посмейся, глядя в глаза монстра-людоеда, который в любой миг может тебя растерзать.
Вот что такое бунт. И его эссенция.