Реальна Війна
Лёха в Short’ах Long’ует
Україна Сейчас | УС: новини, політика
Мир сегодня с "Юрий Подоляка"
Труха⚡️Україна
Николаевский Ванёк
Лачен пише
Анатолий Шарий
Реальний Київ | Украина
Реальна Війна
Лёха в Short’ах Long’ует
Україна Сейчас | УС: новини, політика
Мир сегодня с "Юрий Подоляка"
Труха⚡️Україна
Николаевский Ванёк
Лачен пише
Анатолий Шарий
Реальний Київ | Украина
Реальна Війна
Лёха в Short’ах Long’ует
Україна Сейчас | УС: новини, політика
Пристально от Black Square
Black Square — независимое медиа о современной культуре, искусстве и моде
Сайт проекта: http://bksq.art
Обратная связь — @bksq_bot
Соиздатель канала — pr-bureau vesnaskoro
Сайт проекта: http://bksq.art
Обратная связь — @bksq_bot
Соиздатель канала — pr-bureau vesnaskoro
TGlist rating
0
0
TypePublic
Verification
Not verifiedTrust
Not trustedLocation
LanguageOther
Channel creation dateMay 24, 2024
Added to TGlist
Sep 03, 2024Records
04.05.202523:59
3.1KSubscribers31.03.202523:59
100Citation index04.05.202514:18
1.4KAverage views per post11.03.202510:47
214Average views per ad post02.05.202510:47
10.92%ER06.04.202511:45
23.56%ERR02.05.202508:25
YOLO — You Only Live Once
#новоеимя
Девиз 2010-х становится темой первой персональной выставки Саши Куприянова, художника, который переосмысливает коды поп-культуры: блеск понарошку и желание быть увиденным
Выставка проходит в Plague Office — казанском филиале кураторской платформы Plague, о которой мы писали в третьем номере журнала Black Square. В этом пространстве проекты живут за пределами white cube и вплетаются в среду, так же как и работы Куприянова: пирамиды из шампанского, пластиковые люстры и кадры из сериалов становятся способом говорить о подлинности, симуляции и уязвимости
Мы спросили художника, почему он обращается к символам роскоши с сочувствием, а не иронией
📍 Plague Office, Казань. До 25 мая
📷: предоставлены партнером выставки — галереей сцена/szena
#новоеимя
Девиз 2010-х становится темой первой персональной выставки Саши Куприянова, художника, который переосмысливает коды поп-культуры: блеск понарошку и желание быть увиденным
Выставка проходит в Plague Office — казанском филиале кураторской платформы Plague, о которой мы писали в третьем номере журнала Black Square. В этом пространстве проекты живут за пределами white cube и вплетаются в среду, так же как и работы Куприянова: пирамиды из шампанского, пластиковые люстры и кадры из сериалов становятся способом говорить о подлинности, симуляции и уязвимости
Мы спросили художника, почему он обращается к символам роскоши с сочувствием, а не иронией
Я думаю, за имитацией «лучшего» образа жизни стоит искреннее желание стать лучшей версией себя. Почему бы не поиграть в это, пока ты молод и это приносит радость? Как бы ни было велико разнообразие героев современной поп-культуры, мы всё равно узнаём в них тех же Гамлета или Дон Кихота. Я переосмысливаю вечное через сегодняшние сюжеты — суть остаётся, и зритель это чувствует
📍 Plague Office, Казань. До 25 мая
📷: предоставлены партнером выставки — галереей сцена/szena
28.04.202513:47
#выборblacksquare
Сериал «Переходный возраст» — редкий случай настоящего гуманизма в современных сериалах
Самый обсуждаемый сериал этой весны был снят однокадровым методом. Каждая серия поражает продуманной и отрепетированной постановкой без всяких монтажных склеек.
Камера кружит вокруг трагедии — школьник (дебют Оуэна Купера, который явно станет большой звездой) якобы зарезал одноклассницу. Авторы «Переходного возраста» пытаются понять, как так вышло, что под носом у вроде бы благополучных родителей выросло целое поколение проблемных детей, воспитанных в интернете. Что особенного ценно, Грэм и Торн не читают нотаций, но заставляют проникнуться сочувствием ко всем героям — редкий случай настоящего гуманизма в современных сериалах.
Из рецензии Марата Шабаева для Выбора Black Square — полный текст на сайте
📷: IMDb
Сериал «Переходный возраст» — редкий случай настоящего гуманизма в современных сериалах
Самый обсуждаемый сериал этой весны был снят однокадровым методом. Каждая серия поражает продуманной и отрепетированной постановкой без всяких монтажных склеек.
Камера кружит вокруг трагедии — школьник (дебют Оуэна Купера, который явно станет большой звездой) якобы зарезал одноклассницу. Авторы «Переходного возраста» пытаются понять, как так вышло, что под носом у вроде бы благополучных родителей выросло целое поколение проблемных детей, воспитанных в интернете. Что особенного ценно, Грэм и Торн не читают нотаций, но заставляют проникнуться сочувствием ко всем героям — редкий случай настоящего гуманизма в современных сериалах.
Из рецензии Марата Шабаева для Выбора Black Square — полный текст на сайте
📷: IMDb
05.04.202508:31
СКАЗКА ОБ УТРАЧЕННОМ ВРЕМЕНИ
Фильм Ивана Власова и Никиты Сташкевича «У ветра нет хвоста» стал открытием 2024 года: более сорока показов в России и за рубежом, пять крупных фестивальных наград и специальное упоминание жюри в шведском Умео — впечатляющий результат для отечественного документального кинематографа.
На первый взгляд, это история о младшей дочери ямальских кочевников, которая готовится к первому классу в школе-интернате, а значит, к разлуке с тундрой и семьей. Безусловно, как отмечали жюри фестивалей, фильм говорит «о судьбе исчезающих народов», однако мне хочется обратить внимание не столько на саму историю, сколько на время, когда фильм был снят — и когда он оказался на экранах.
Впервые Иван и Никита отправились на Ямал в апреле 2023 года — месяц, когда зима еще держит тундру в ледяном плену. Поездка была не просто разведывательной экспедицией — это было погружение в реальность, которую до этого можно было только воображать. Первый шаг в неизвестность, первый взгляд на тундру, первый разговор с теми, кто станет сердцем будущей картины, и вместе с тем это время — затяжной зыбкости и поиска ориентиров.
В августе 2023 года Иван и Никита, вместе с командой, снова отправились на Ямал, чтобы начать съемки. Они уже знали героев, имели представление об общей драматургии картины, но неизвестность по-прежнему оставалась общим фоном их работы. Речь шла уже не просто о личных (и снова новых, как это не парадоксально) ощущениях, а о том, получится ли эти ощущения передать в кино. Время поиска ориентиров сменилось необходимостью подстраиваться под реальность, когда появляется некая цель, на пути к которой ты начинаешь заново выстраивать то, что казалось безвозвратно утрачено.
Премьера фильма состоялась в октябре 2024 года, и этот момент оказался идеальным для выхода картины на экраны. История о девочке, которую забирают в другое место, лишая дома, привычек, традиций и семьи, симптоматично говорит не только о «судьбе исчезающих народов», но и о судьбе человека как такового. Тот страх перед неизвестностью в глазах маленькой Ники, ее слезы, вызванные ощущением длительной разлуки с теми, кто составлял ее жизнь, удивительно точно перекликается с тем, что чувствуют многие люди последние несколько лет.
В заключительных сценах картины воспитательница школы-интерната пытается успокоить Нику тем, что скоро прилетят ее мама и папа. Но этого не будет (читай: никто не спасет) — ни в кино, ни в жизни, и тогда женщина вспоминает о каникулах, произнося между прочим страшные слова: «Год-то быстро пролетит. Сами не заметите».
А заметили ли мы, как быстро пролетают года? Как привыкли к неизвестности и разлуке? Как прошло то время, когда все казалось безмятежным, словно рассказанная мамой в детстве сказка перед сном?
📷: Лиза Попова
Даниил Бельцов для рубрики #критика
Фильм Ивана Власова и Никиты Сташкевича «У ветра нет хвоста» стал открытием 2024 года: более сорока показов в России и за рубежом, пять крупных фестивальных наград и специальное упоминание жюри в шведском Умео — впечатляющий результат для отечественного документального кинематографа.
На первый взгляд, это история о младшей дочери ямальских кочевников, которая готовится к первому классу в школе-интернате, а значит, к разлуке с тундрой и семьей. Безусловно, как отмечали жюри фестивалей, фильм говорит «о судьбе исчезающих народов», однако мне хочется обратить внимание не столько на саму историю, сколько на время, когда фильм был снят — и когда он оказался на экранах.
Впервые Иван и Никита отправились на Ямал в апреле 2023 года — месяц, когда зима еще держит тундру в ледяном плену. Поездка была не просто разведывательной экспедицией — это было погружение в реальность, которую до этого можно было только воображать. Первый шаг в неизвестность, первый взгляд на тундру, первый разговор с теми, кто станет сердцем будущей картины, и вместе с тем это время — затяжной зыбкости и поиска ориентиров.
В августе 2023 года Иван и Никита, вместе с командой, снова отправились на Ямал, чтобы начать съемки. Они уже знали героев, имели представление об общей драматургии картины, но неизвестность по-прежнему оставалась общим фоном их работы. Речь шла уже не просто о личных (и снова новых, как это не парадоксально) ощущениях, а о том, получится ли эти ощущения передать в кино. Время поиска ориентиров сменилось необходимостью подстраиваться под реальность, когда появляется некая цель, на пути к которой ты начинаешь заново выстраивать то, что казалось безвозвратно утрачено.
Премьера фильма состоялась в октябре 2024 года, и этот момент оказался идеальным для выхода картины на экраны. История о девочке, которую забирают в другое место, лишая дома, привычек, традиций и семьи, симптоматично говорит не только о «судьбе исчезающих народов», но и о судьбе человека как такового. Тот страх перед неизвестностью в глазах маленькой Ники, ее слезы, вызванные ощущением длительной разлуки с теми, кто составлял ее жизнь, удивительно точно перекликается с тем, что чувствуют многие люди последние несколько лет.
В заключительных сценах картины воспитательница школы-интерната пытается успокоить Нику тем, что скоро прилетят ее мама и папа. Но этого не будет (читай: никто не спасет) — ни в кино, ни в жизни, и тогда женщина вспоминает о каникулах, произнося между прочим страшные слова: «Год-то быстро пролетит. Сами не заметите».
А заметили ли мы, как быстро пролетают года? Как привыкли к неизвестности и разлуке? Как прошло то время, когда все казалось безмятежным, словно рассказанная мамой в детстве сказка перед сном?
📷: Лиза Попова
Даниил Бельцов для рубрики #критика
26.04.202508:11
ТОЛСТАЯ НЕЛЬЗЯ ВЕНКОВА
В очередной раз столицу России захватил ежегодный вирус Московского Международного кинофестиваля — счастье, ставшее уже привычным для Москвы, да и только.
В 2023 году в программе «Русские премьеры» состоялся дебют режиссера и актрисы Стаси Венковой. Ее фильм «Тайное влечение» удостоился специального упоминания жюри «за искренний и дерзкий дебют». Иную формулировку действительно сложно придумать, учитывая сюжет и режиссерские решения Венковой. Но что может сделать молодой режиссер, чтобы оправдать аванс времени и достопочтенного жюри? Тем же вечером 2023 года, когда Венкова только узнала, что ее фильм «Тайное влечение» взяли на ММКФ, ответ на будущий вопрос сам нашел ее как режиссера: взяться за классику.
Ее новая картина, снятая по мотивам романа Льва Толстого «Семейное счастье» и озаглавленная также, — это история юной Маши, которая после потери родителей влюбляется во взрослого опекуна Сергея Михайловича. Симптоматично, что этот фильм перекликается и с дебютом Венковой, ведь лейтмотивом по-прежнему является не счастье, но влечение.
Выбрав за стержневую модель малоизвестный роман девятнадцатого века, Стасе удалось спровоцировать диалог с сегодняшним зрителем, который — по вечному течению времени — связан с двумя определяющими проблемами: ответственностью перед выбором и поиском пути.
К фильму «Семейное счастье» невозможно относиться как к экранизации, потому что у картины очевидно есть автор со своим собственным взглядом и, как я уже писал выше, с собственной темой, которую режиссеру важно развивать от фильма к фильму, а потому сравнения с литературной первоосновой не выдерживают никакой критики.
Фильм смотрится не как бронзовый памятник, выполняющий роль туристического маркера или замены книги из списка «Летнего чтения», а как полноценное место встреч, метафорический перекресток: в нем есть и забытая игра «винт», в которую с азартом играют популярные сегодня актеры, чье появление на экране вызывает аплодисменты в зале, и светский раут у маркиза, похожий на вечеринки современной московской богемы, выбравшей не ту дверь, и песня Елены Камбуровой из фильма «Нас венчали из церкви», перепетая Федуком в жанре трэп-романс, и речь героев, лишенная музейной пыли, мешающей современным зумерам с упоением читать сегодня литературу девятнадцатого века.
Что до главного, так это — финал, который не столько Толстого, сколько Толстой.
Примечательно, что сама Стася в интервью говорила, что «хочется пошутить, будто “Тайное влечение” могла снять только Стася Венкова, а “Семейное счастье” — Стася Толстая». А я бы добавил: все это неважно, ведь снять это могла только Стася.
Искренняя и дерзкая.
Даниил Бельцов для рубрики #критика
📷: Кино-Театр.Ру
В очередной раз столицу России захватил ежегодный вирус Московского Международного кинофестиваля — счастье, ставшее уже привычным для Москвы, да и только.
В 2023 году в программе «Русские премьеры» состоялся дебют режиссера и актрисы Стаси Венковой. Ее фильм «Тайное влечение» удостоился специального упоминания жюри «за искренний и дерзкий дебют». Иную формулировку действительно сложно придумать, учитывая сюжет и режиссерские решения Венковой. Но что может сделать молодой режиссер, чтобы оправдать аванс времени и достопочтенного жюри? Тем же вечером 2023 года, когда Венкова только узнала, что ее фильм «Тайное влечение» взяли на ММКФ, ответ на будущий вопрос сам нашел ее как режиссера: взяться за классику.
Ее новая картина, снятая по мотивам романа Льва Толстого «Семейное счастье» и озаглавленная также, — это история юной Маши, которая после потери родителей влюбляется во взрослого опекуна Сергея Михайловича. Симптоматично, что этот фильм перекликается и с дебютом Венковой, ведь лейтмотивом по-прежнему является не счастье, но влечение.
Выбрав за стержневую модель малоизвестный роман девятнадцатого века, Стасе удалось спровоцировать диалог с сегодняшним зрителем, который — по вечному течению времени — связан с двумя определяющими проблемами: ответственностью перед выбором и поиском пути.
К фильму «Семейное счастье» невозможно относиться как к экранизации, потому что у картины очевидно есть автор со своим собственным взглядом и, как я уже писал выше, с собственной темой, которую режиссеру важно развивать от фильма к фильму, а потому сравнения с литературной первоосновой не выдерживают никакой критики.
Фильм смотрится не как бронзовый памятник, выполняющий роль туристического маркера или замены книги из списка «Летнего чтения», а как полноценное место встреч, метафорический перекресток: в нем есть и забытая игра «винт», в которую с азартом играют популярные сегодня актеры, чье появление на экране вызывает аплодисменты в зале, и светский раут у маркиза, похожий на вечеринки современной московской богемы, выбравшей не ту дверь, и песня Елены Камбуровой из фильма «Нас венчали из церкви», перепетая Федуком в жанре трэп-романс, и речь героев, лишенная музейной пыли, мешающей современным зумерам с упоением читать сегодня литературу девятнадцатого века.
Что до главного, так это — финал, который не столько Толстого, сколько Толстой.
Примечательно, что сама Стася в интервью говорила, что «хочется пошутить, будто “Тайное влечение” могла снять только Стася Венкова, а “Семейное счастье” — Стася Толстая». А я бы добавил: все это неважно, ведь снять это могла только Стася.
Искренняя и дерзкая.
Даниил Бельцов для рубрики #критика
📷: Кино-Театр.Ру
01.05.202509:04
Ремесло — «противоядие от цифровых медиа»
Так считает Джонатан Андерсон. Один из последних проектов Андерсона для LOEWE — Crafted World в Токио — стал его первым масштабным кураторским опытом. Ранее Джонатан курировал небольшую выставку в лондонской галерее Offer Waterman, но Crafted World — это совсем другой формат: 24 зала, от работ Сары Лукас до анонимных изделий японских мастеров, а также отдельные разделы, посвящённые керамике, коже и шелку
Любовь к ручной работе у Андерсона — из детства: его дед коллекционировал английскую делфтскую керамику. Благодаря ему Джонатан рано увлекся искусством ремесла — тем, что стало важной частью его собственной эстетики и определило ключевой акцент LOEWE — современное прочтение традиционных техник
Параллельно с выставкой LOEWE выпустили книгу Crafted World: Jonathan Anderson’s LOEWE, подводящую итог 11-летнему периоду работы Андерсона в модном доме. О её выходе нам напомнила Оля Монастырская — автор телеграм-канала Fashion Dnevnik, когда мы обсуждали итоги non/fictio№весна
Вот что пишет Оля:
📍Crafted World, Jing Harajuku, Токио. До 11 мая
📷: Wallpaper
#слово
Так считает Джонатан Андерсон. Один из последних проектов Андерсона для LOEWE — Crafted World в Токио — стал его первым масштабным кураторским опытом. Ранее Джонатан курировал небольшую выставку в лондонской галерее Offer Waterman, но Crafted World — это совсем другой формат: 24 зала, от работ Сары Лукас до анонимных изделий японских мастеров, а также отдельные разделы, посвящённые керамике, коже и шелку
Любовь к ручной работе у Андерсона — из детства: его дед коллекционировал английскую делфтскую керамику. Благодаря ему Джонатан рано увлекся искусством ремесла — тем, что стало важной частью его собственной эстетики и определило ключевой акцент LOEWE — современное прочтение традиционных техник
Параллельно с выставкой LOEWE выпустили книгу Crafted World: Jonathan Anderson’s LOEWE, подводящую итог 11-летнему периоду работы Андерсона в модном доме. О её выходе нам напомнила Оля Монастырская — автор телеграм-канала Fashion Dnevnik, когда мы обсуждали итоги non/fictio№весна
Вот что пишет Оля:
Это большая (почти 700 страниц), очень эстетичная книга, посвященная творчеству британского дизайнера в испанском модном доме: хронология книги охватывает события от его дебютного показа женской одежды SS 2015 до показа мужской одежды SS 2025. Crafted World вышла в конце марта и продавалась в строго ограниченном тираже. Если вы где-то увидите её, хватайте тут же — эта книга точно будет иметь коллекционный статус!
📍Crafted World, Jing Harajuku, Токио. До 11 мая
📷: Wallpaper
#слово
03.05.202508:35
ПОП-КУЛЬТУРА МЕРТВА. ДА ЗДРАВСТВУЕТ СУБКУЛЬТУРА!
На этой неделе музыкальный критик Олег Кармунин опубликовал колонку, в которой провозгласил смерть поп-культуры после той самой «голой вечеринки». С закрытием «Мутабора», по его мнению, исчез не просто очередной клуб, но целая эпоха. «Культура стала беднее», и, когда в условиях «новых тихих» времен (или тех самых Темных Двадцатых?) смелость уступила стерильности, поп-культура канула в небытие.
Не лишним будет сказать, что мне симпатичен текст Олега, но не столько концептуально, сколько методологически: умение увидеть культурное явление как часть политического, социального и экономического контекста — едва ли не главное качество, которое отличает критика от обозревателя. Однако говорить о смерти поп-культуры именно как явления, мне кажется, все-таки излишне.
Любая нишевая инициатива возникает как реакция на массовую культуру, обретает силу внутри своей субкультуры и со временем становится частью мейнстрима. Так, например, было с рейвом или баттл-рэпом, со cтендап клубами или artist-run spaces, стриммингами или автофикшеном, etc. В этом смысле поп-культура — не только итог, но и процесс незаметного и постоянного поглощения и переработки субкультурных кодов. И если поп-культура, какой мы ее знали, действительно канула в небытие, то куда нам податься теперь, чтобы нащупать интонацию новой — будущей — поп-культуры? Предсказуемо, в недры субкультур.
Закрытие «Мутабора» поразительно рифмуется с решением о сносе Дома кино на Васильевской улице. Оба случая — не просто закрытие важных институтов, но знаки времени: инфраструктура привычной и старой культуры уходит. Пространства все реже остаются физическими. Симптоматично, что параллельно с текстом Олега вышло сразу несколько материалов (1, 2, 3), посвященных тренду «саундклауд-музыки» — явлению, которое уже давно живет своей жизнью как отдельная интернет-субкультура. И только сейчас, благодаря упомянутым материалам, мы, не принадлежащие к этой оборотной стороне мейнстрима, приоткрываем дверь в подземелье, где действуют свои правила и коды — грубые жанрово-смешанные треки, обложки из нейросетей и случайных фото, демонстративное игнорирование стриминга и анархия вместо расчетливых промостратегий. Это нишевая децентрализованная сцена пугает смелостью и задором, которые, по мнению Кармунина, ушли из пространства поп-культуры.
Возможно, провалившись в яму, мы действительно оказались на руинах той поп-культуры, что нас воспитала и сформировала. И все, что сейчас окружает нас, — это темнота над головой и рыхлая почва под ногами. Тишина истории. Все закончилось. Конец. Но что, если это не яма, а кроличья нора? И тогда давайте вспомним, что уже однажды маленькая девочка Алиса, сохранив любопытство, нашла все-таки крошечный золотой ключик и открыла дверь туда, где «в глубине виднелся сад удивительной красоты».
Даниил Бельцов для рубрики #критика
📷: иллюстрации к «Алисе в стране чудес» Франца Хаакена и Мая Петровича Митурича-Хлебникова
На этой неделе музыкальный критик Олег Кармунин опубликовал колонку, в которой провозгласил смерть поп-культуры после той самой «голой вечеринки». С закрытием «Мутабора», по его мнению, исчез не просто очередной клуб, но целая эпоха. «Культура стала беднее», и, когда в условиях «новых тихих» времен (или тех самых Темных Двадцатых?) смелость уступила стерильности, поп-культура канула в небытие.
Не лишним будет сказать, что мне симпатичен текст Олега, но не столько концептуально, сколько методологически: умение увидеть культурное явление как часть политического, социального и экономического контекста — едва ли не главное качество, которое отличает критика от обозревателя. Однако говорить о смерти поп-культуры именно как явления, мне кажется, все-таки излишне.
Любая нишевая инициатива возникает как реакция на массовую культуру, обретает силу внутри своей субкультуры и со временем становится частью мейнстрима. Так, например, было с рейвом или баттл-рэпом, со cтендап клубами или artist-run spaces, стриммингами или автофикшеном, etc. В этом смысле поп-культура — не только итог, но и процесс незаметного и постоянного поглощения и переработки субкультурных кодов. И если поп-культура, какой мы ее знали, действительно канула в небытие, то куда нам податься теперь, чтобы нащупать интонацию новой — будущей — поп-культуры? Предсказуемо, в недры субкультур.
Закрытие «Мутабора» поразительно рифмуется с решением о сносе Дома кино на Васильевской улице. Оба случая — не просто закрытие важных институтов, но знаки времени: инфраструктура привычной и старой культуры уходит. Пространства все реже остаются физическими. Симптоматично, что параллельно с текстом Олега вышло сразу несколько материалов (1, 2, 3), посвященных тренду «саундклауд-музыки» — явлению, которое уже давно живет своей жизнью как отдельная интернет-субкультура. И только сейчас, благодаря упомянутым материалам, мы, не принадлежащие к этой оборотной стороне мейнстрима, приоткрываем дверь в подземелье, где действуют свои правила и коды — грубые жанрово-смешанные треки, обложки из нейросетей и случайных фото, демонстративное игнорирование стриминга и анархия вместо расчетливых промостратегий. Это нишевая децентрализованная сцена пугает смелостью и задором, которые, по мнению Кармунина, ушли из пространства поп-культуры.
Возможно, провалившись в яму, мы действительно оказались на руинах той поп-культуры, что нас воспитала и сформировала. И все, что сейчас окружает нас, — это темнота над головой и рыхлая почва под ногами. Тишина истории. Все закончилось. Конец. Но что, если это не яма, а кроличья нора? И тогда давайте вспомним, что уже однажды маленькая девочка Алиса, сохранив любопытство, нашла все-таки крошечный золотой ключик и открыла дверь туда, где «в глубине виднелся сад удивительной красоты».
Даниил Бельцов для рубрики #критика
📷: иллюстрации к «Алисе в стране чудес» Франца Хаакена и Мая Петровича Митурича-Хлебникова
History of channel changes
Log in to unlock more functionality.
