- Знаешь, как страшно, когда самые любимые глаза смотрят на тебя с ненавистью?
- Нет, мальчик мой, всегда страшнее, когда они смотрят с безразличием...
Чувствуя, как горят щёки, она зачерпнула в ладони прохладную воду и умылась. Капли медленно стекали по шее, пока она придирчиво разглядывала своё отражение. Ненавистные веснушки снова стали ярче и испещрили всё лицо. Когда-то в детстве Ульрих в шутку сказал, что Оливия будто стояла рядом с буксующим в грязной луже мотоциклом. Получив кулаком в живот, он, конечно, долго потом извинялся, но отчаянное недовольство собственной внешностью с тех пор так никуда не делось.
ДАРИМодному из вас книгу
ДАРИМодному из вас книгу
- Знаешь, как страшно, когда самые любимые глаза смотрят на тебя с ненавистью?
- Нет, мальчик мой, всегда страшнее, когда они смотрят с безразличием...
Чувствуя, как горят щёки, она зачерпнула в ладони прохладную воду и умылась. Капли медленно стекали по шее, пока она придирчиво разглядывала своё отражение. Ненавистные веснушки снова стали ярче и испещрили всё лицо. Когда-то в детстве Ульрих в шутку сказал, что Оливия будто стояла рядом с буксующим в грязной луже мотоциклом. Получив кулаком в живот, он, конечно, долго потом извинялся, но отчаянное недовольство собственной внешностью с тех пор так никуда не делось.
Минуты, казалось, длились вечность. Охотница напрягала слух, стараясь понять, не напрасно ли она сейчас нарушает одно из правил, подвергая риску свою и без того плачевную репутацию. Тишина погружённого в сон здания давила на виски. Он вполне мог пуститься в бега или остаться в городе. От этой мысли девушка вдруг поморщилась и собралась было вернуться к себе, когда щёлкнул замок, и в проёме показался заспанный Рой.
— Какого хрена, Бейли? — сощурился он, поправляя пижамные штаны, что опустились слишком низко, открывая вид на косые мышцы живота. — Уже соскучилась? Приходи вечерком, найду чем занять твой рот.
— Захлопнись! — прошипела Оливия, толкнула парня в глубь комнаты и вошла следом. Желание помочь после едких слов испарилось, но она быстро взяла себя в руки. — Нас сейчас вызовут к Маркусу на допрос!
