Я поехал головой, в голове одни вампиры. Ура. ×)
""""
Клыки царапают тонкую кожу шеи, пока ловкие руки расстегивают рубашку. Этих клыков, вероятно, ему стоило боятся. Впервые в своей, насыщенной, но не долгой жизни, Август боялся почти так же, как и в детстве. Но не за свою жизнь, нет. Ему было стыдно думать и страшно понимать, несмотря на то, что он пробывал самые разные виды секса, что эти острые клыки, бледноликового и хмурого майора, могут приносить удовольствие.
По спине приходится ещё одна волна мурашек, прохладный воздух проветривоемой комнаты трогают его оголенные, только что, плечи, ему дышат в изгиб шеи, хотя, едва ли, редкие вдохи для имитация дыхание, можно назвать так. Сухие губы снова возвращаются на покрытую шрамами и ожогами кожу, выводя странные рисунки, выцеловывая все доступные шрамы. Огрубевшие из-за тяжёлой работы, ладони оглаживают его грудь, опускают все ниже мешающую рубашку. Целующие губы расстягиваются в улыбку от тихого выдоха удовольствия, руки сжимают на боках, кожи, одновременно горячей и прохладной, касается, контрастирующий с мертвецко холодными руками, язык, обводя один из старых шрамов. Клыки мимолетно колят кожу, заставляя мелко дёргатся, чаще выдыхать, не задерживающийся надолго, воздух из лёгких.
Ладони растегивают ширинку на брюках, не стесняясь, их приспукают, прижимаясь сзади. Грудью к его спине, пах к заднице.
Губы касаются загривка, прикусывают кожу под стильной стрижкой, аккуратно зализывая принесенный ущерб. Сдержать стон от этой рассчитанной боли не получается, от чего Игорь снова усмехается.
- И как? - слова звучат у самого уха, хрипло и насмешливо, выводя новые ноты тембра. - Ты же, ведь говорил, что я не смогу ничего сделать, чтобы повлиять на тебя?
Август опускает голову, пялясь в стол, у которого его зажали. Его не столько волнует смысл слов Грома, сколько сам голос. Всегда хриплый и грубый, сейчас он кажется мягче. Его перехватывают за челюсть двумя пальцами, приподнимая и поворачивая голову назад, к лицу Игоря.
- Ну, - лицо майора выражает безмятежность, на нем не видно ничего, кроме бескрайней пустоты серых глаз и насмешки. - Я ответа не слышу, Авгус-ст.
Гром имя протягивает, шипилявит слегка, как при первой попытки заговорить с клыками в челюсти. Хозяйничает свободной рукой, оглаживая пресс, слегка царапая его ногтями.
Глаза закрываются от непривычного стыда и слишком безликой улыбки, ощущения концентрируются внизу, у руки вампира. Пальцы сжимаются сильнее, причиняя боль, вырывается шипение, почти вровень с шипением Игорем.
- Говорить с тобой бесполезно, - лицо царапают, но отпускают, ни причиняя больше боли. Слышится резкое ругательство, руки снова становятся мягче, одна ложится поперёк позвоночника, поглаживая огрубевшую кожу вокруг него, вторая мягко придерживает его за бедро, будто барашню. - Поговорим иначе.
"""
Надеюсь это вкусно. (Возможно будет вторая часть, но это не точно.)
Хед на то, что Игорь, как вампир, легко загорает, и так же легко загар теряет. (Просто, для меня ему минимум лет 50, как вампиру, и мне, кажется, что их мало чем возмешь, кроме серебра. На серебро у всех вампиров смертельная аллергия.)
Так же, пиздец любит использовать клыки в сексе. Но, проблема, мало кто оценит этот факт.
Хорошего вечера,
Ваш Любимый Клише. ❤️
#ХГтейк
