На совместном заседании Госдумы предварительно был рассмотрен отчет ЦБ за 2024 год. В выступлении главы регулятора Набиуллиной, после традиционной констатации, что ЦБ успешно действовал в 2024 году, обеспечивая «рост экономики второй год подряд», прозвучали и новые мотивы. Она заговорила об успешном взаимодействии с правительством, лишь вскользь упомянув о нецелесообразности неких «безадресных бюджетных кредитов».
Более того, глава ЦБ — бескомпромиссный адепт «свободного рынка» — впервые несколько раз отметила, что финансовые власти формируют основу для «экономики предложения», под которой правительство понимает стратегию государственного влияния на базовые отрасли через инвестиционный спрос и систему стратегического планирования. До этого момента либеральные монетаристы подвергали эту концепцию жесткой критике.
Такую словесную эквилибристику Набиуллиной можно, скорее всего, отнести к неким договоренностям с исполнительной властью — не выносить разногласия в публичное поле после того, как из Центробанка в феврале–марте прозвучали превентивные и недоказанные обвинения в адрес кабмина в разгоне инфляции через бюджетное кредитование.
В реальности, судя по отчету, Набиуллина намерена продолжать «ограничивать спрос высокой ключевой ставкой». При этом приводится совершенно алогичное обоснование: глава ЦБ утверждает, что производственные мощности (предложение) не успевают за спросом, а потому ИПЦ растет. Однако вместо того чтобы наращивать товарное предложение и стимулировать развитие реального сектора, она предлагает ограничивать его, лишая его доступа к дешевым и быстро окупаемым кредитам. В итоге наполнение потребительского рынка сокращается при прежнем уровне спроса, что лишь провоцирует инфляцию.
И этот вопиющий с точки зрения экономической теории (в том числе чикагской школы монетаризма) абсурд в ЦБ продолжают повторять на всех уровнях власти. Лукавое предложение Набиуллиной — повышать производительность труда путем модернизации производства и внедрения новейших технологий, используя корпоративное кредитование, собственную прибыль или биржевые заимствования — в условиях галопирующей ключевой ставки выглядит несбыточным. Его прямое следствие — разрушение высокоразвитых отраслей. При текущей КС в 21% получать прибыль могут лишь спекулятивно-финансовые или посреднические структуры с рентабельностью не ниже 50%.
Например, КАМАЗ — предприятие мирового уровня — в 2024 году получил 731 млн руб. чистой прибыли (против 20,4 млрд руб. в 2023-м). Причина — колоссальные издержки, вызванные удорожанием заемных ресурсов в 2–3 раза. Завод не смог реализовать свое конкурентное преимущество после ухода западных производителей и уступает рынок китайским автоконцернам, кредитующимся под ставку Народного банка КНР на уровне 3,6% годовых. Аналогичная ситуация наблюдается у АвтоВАЗа, предприятий энергомашиностроения, станкостроения и в большинстве обрабатывающих отраслей. Они проигрывают зарубежным компаниям, поскольку доля процентных платежей в их валовой себестоимости достигает 15–20%.
Исключения составляют сектора, получавшие субсидированные кредиты: электроника, информационные технологии, агропромышленный комплекс. Однако по настоянию Центробанка «периметр» таких кредитов Минфин сокращает, что обусловило прогнозное снижение темпов роста ВВП до 1–2% в 2025 году.
На фоне всех этих фактов и обстоятельств удивляет сервильность депутатов, выслушавших утверждения Набиуллиной, не подвергнув их критическому анализу. А сама глава ЦБ в очередной раз подтвердила несостоятельность своих прогнозов, заявив, что «в целом инфляция будет все еще выше 4% из-за высоких показателей начала года».
Однако при динамике КС в 19–22% и текущем росте ИПЦ, который в годовом выражении составляет 11% (0,2% за последнюю неделю), даже обещанных 7–8% инфляции по итогам года Центробанк, скорее всего, не обеспечит — несмотря на то, что в жертву этому «потолочному» показателю принесены темпы роста материального производства.
