Выслушать

«Дело в том, что в пору моей юности (наверное, звучит ужасно!) в университете мне приклеили кличку «Негр». Как-то раз я пришёл на экзамен при полном параде: в чёрном костюме, чёрной рубашке, чёрный, в общем. Лев говорит: «О! А я понял! Ты сейчас на самом деле негр в белом костюме, только как будто это негатив фотографии!» А потом уже «негатив» переросло в «Ниггатив», ведь в переводе с английского «негр» звучит как «nigga»

Это инструмент, и ему совсем не нужно противиться. Потому что он снимает большое количество совершенно ненужных задач. Если вы берёте идею написания рекламного текста, то за каким чёртом вам содержать огромную базу копирайтеров, если всё легко выполняет искусственный интеллект?

Массовая литература тоже по сути автора не имеет. Какая вам разница: прочитаете вы Дарью Донцову или ИИ под неё? А хорошую художественную литературу он никогда не заменит. Она строится помимо алгоритма, а нейросеть, пока не обладает сознанием, не может мыслить иначе.

Был один пример, я тестировал разные нейросети. Брал короткий рассказ Бунина «Лапти» и давал задачу написать что-то похожее. Это был полный шлак. Очень каноничная история, но абсолютно тупая, потому что всё строится по алгоритму.

Сюжет рассказа таков: жил-был мужик в деревне русской. И вот однажды он шёл у леса и видит, что в снегу торчат старые сапоги. Он такой: «Класс, сапоги! Буду их носить, мне давно не хватало хорошей обуви». Чего? Дальше у ИИ была гениальная фраза: «Они стали для него не только средством передвижения, но надеждой и опорой по жизни». Вот мужик ходил в них, пока в деревню его не приехал какой-то цыган. Наш главный герой, поняв, что у его внучки день рождения, а денег у него нет, решил продать свои сапоги. Но когда вернулся назад, увидел, что его дом сгорел.

И так со многими вещами. Мне советовали мультсериал «Царство падальщиков». Все говорили, что он отличный, рейтинг 8.6, тема интересная, дикая планета, выживальщики высаживаются... Я начинаю смотреть и думаю: что за хрень? Когда ты знаешь большое количество таких алгоритмов, то понимаешь, как всё закончится, и тебе просто неинтересно. Потому что, помимо сюжета, это уже ничего не несёт в себе.

Пока у ИИ нет сознания, он не сможет создавать ничего действительно ценного. А когда появится, мы все умрём. И тогда это будет уже совершенно неважно.

Я понял еще в детстве, что хочу просвещать. У меня был выбор пойти в хирургию, актерскую профессию и профессию педагога. Хирургия мне нравилась всегда, но в этой сфере человек себе не принадлежит, потому что постоянно должен быть на работе. Профессия актера выглядит очень привлекательной, а изнутри — совершенно жуткая. Есть великолепный актер — Виктор Добронравов. Если будете в Москве, обязательно сходите на спектакль Римаса Туминаса «Евгений Онегин», вы увидите блестящий пример актерской игры. А потом посмотрите, как тот же
Добронравов играет Онегина у Сарика Андреасяна, это абсолютная творческая импотенция. Почему? Потому что актер полностью зависит от режиссерской задачи. Если режиссер дундук, то и ты будешь выглядеть как дундук.

Осталась профессия педагога. Во-первых, это круто. Если ты педагог, то можешь стать где-то на одном уровне с Буддой, Христом, потому что у них, конечно, не было дипломов, но тоже было звание «учитель». Во-вторых, эта профессия очень интересная: ты никогда не видишь результат своих деяний и даже не можешь его предсказать, ведь всегда работаешь на очень долгую дистанцию. Перед тобой сидят дети, что-то им говоришь, а они сейчас эту информацию вообще не воспринимают. Если как-то твое слово отзовется, то, вероятно, пройдет 10-20 лет, пока это возымеет эффект.

С одной стороны, это профессия совершенно неблагодарная, а с другой стороны, благородная: если врач лечит тело, то учитель, настоящий учитель, должен лечить душу, должен в голову человека вкладывать смыслы, которые, возможно, будут для него ориентирами в жизни. У меня нет ощущения, что я лечу души, да и про Будду и Христа я пошутил. Я занимался тем, что просто рассказывал интересные истории о литературе, чтобы людям привить желание читать, и в чем-то мне удалось это сделать.

Но я достаточно быстро вышел из института высшей школы. Я уже не мог приезжать в институт, я не мог на все это смотреть, я не мог повторять одну и ту же информацию, которая мне приелась. А делать это приходилось. Студенты приходят новые, ничего не знают, и ты раз за разом. Раз за разом. Раз за разом... Это же один сплошной день сурка. Как бы ты ни импровизировал, сколько бы ты ни думал о том, как тебе по-новому рассказать эту уже, в общем-то, заезженную тему, все равно будешь повторяться.