французская птичка
Рэйтынг TGlist
0
0
ТыпПублічны
Вертыфікацыя
Не вертыфікаваныНадзейнасць
Не надзейныРазмяшчэнне
МоваІншая
Дата стварэння каналаБер 10, 2025
Дадана ў TGlist
Бер 10, 2025Прыкрепленая група
bon appétit
2
Рэкорды
10.03.202523:59
35Падпісчыкаў04.03.202523:59
0Індэкс цытавання15.03.202523:59
140Ахоп 1 паста11.03.202517:35
0Ахоп рэкламнага паста11.03.202517:35
0.00%ER11.03.202517:35
0.00%ERRПераслаў з:
r u mine?
07.03.202518:46
нил: лох
джереми: ...
нил: ты лох
джереми: ...
нил: ты днище
джереми: ...
нил: твоя машина всегда была такой...
жан: боже, нил 🙄🙄🙄 он просто приехал забрать меня. заткнись.
нил: ...
нил: днище!!!
жан: вот у тебя парень появится, и я тоже буду к нему так относится.
нил: не появится
***
нил: даже не смей
жан, смотря в глаза эндрю: днище
джереми: ...
нил: ты лох
джереми: ...
нил: ты днище
джереми: ...
нил: твоя машина всегда была такой...
жан: боже, нил 🙄🙄🙄 он просто приехал забрать меня. заткнись.
нил: ...
нил: днище!!!
жан: вот у тебя парень появится, и я тоже буду к нему так относится.
нил: не появится
***
нил: даже не смей
жан, смотря в глаза эндрю: днище
Пераслаў з:
sometimes delannielle writes 🪽GR
07.03.202503:57
(❤🪡);;
я чувствую, как кожа стремительно покрывается липкой, противной пленкой. грязь оседает на ней толстым, вязким слоем с каждым новым прикосновением мозолистых пальцев и горячих губ; эти руки, эти губы — вовсе не что-то, похожее на возбуждение, а отвращение в чистом его виде. холодное, тошнотворное чувство, проникающее в самую мою сущность, пропитывая каждую клетку и пуская по венам натуральный яд. я пришел сюда за жаром, за растворением в ком-то, кто мог выбить назойливые силы из меня силой; я пришел сюда для того, чтобы забыться, но все, что ощущаю сейчас, сдерживая болезненный стон с новым движением внутри себя — это чудовищную пустоту. такую, что заполняла тело вместо крови этой мерзкой субстанцией; такую, которую хотелось немедленно смыть, стереть и оторвать от себя. в меня толкаются, грубо, абсолютно неряшливо, и я стискиваю зубы, сглатывая вязкую слюну.
отвращение, не более.
мышцы напрягаются, готовые порваться, словно струны, а тело каменеет от внезапного и болезненного внутреннего протеста. в памяти всплывают серые глаза — спокойные, видящие и прощающие все. нежные руки, покрытые шрамами; руки, которые знали, как именно нужно прикасаться к зудящей от ненависти к самому себе коже. руки, которые не умели причинять боль, но знали, как вызвать трепет. я помню, какими они были на ощупь; помню теплоту и нежность, помню отсутствие давления — только тонкое прикосновение, напоминающее о прохладе посреди жаркого дня.
я так хочу вернуться к нему. к тебе. я не хочу находиться не здесь, — на самом деле, ни разу в жизни не хотел, обманывая самого себя, — но почему-то каждый раз возвращаюсь вновь. позволяю разрушать свое тело из раза в раз, когда до ослабевших коленей хочется, чтобы его приласкали, но заглушаю это желание, зная, что иной вариант разрушит меня изнутри. потому что это не должно происходить с кем-то другим. ты — то, чего я хотел бы больше всего на свете; ты, твои смотрящие сквозь меня глаза, видящие не просто тело, а человека, которого я сам частенько не вижу в зеркалах; ты — понимающий, красивый, словно луна, делающая вечера особенными. теплый и живой. живее всех тех, под кем я когда-либо лежал.
невидимый механизм запускается сам, обещая скорый взрыв. обратный отсчет — невыносимая тяжесть, перекрывающая доступ к кислороду сильнее, чем давящая на мою шею ладонь.
— остановись, — выдыхаю тихо, потому что громче не выходит. мой голос звучит до ужаса слабо и надломленно — я чувствую, как внутри меня ломается не только моя воля, но и что-то, что все это время держало меня на поверхности на своих трясущихся от боли руках.
меня не слышат. удивлен ли я? глухой, жестокий смех пронзает тишину, а поперек моего горла тотчас встает ком. смех, который уже до ужаса мне знаком. смех, который сейчас мне был до ужаса омерзителен — не меньше, чем я сам. оказывается, осознание ударяет сильнее, чем я того ожидал.
— хватит, — и мой голос все же ломается, демонстрируя чистейшее в своем роде отчаяние. я чувствую, как он грубо дергает меня за бедро, приближая еще ближе к этому отвращению, а глаза, смешиваясь с липким потом, внезапно жжет от подступивших к ним слез. мерзко. от самого себя. от того, что я позволяю себе это терпеть. но хочу ли я продолжать это терпеть? — прекрати. я не… — шепчу, зная, что меня снова не услышат.
нет, не хочу. я не хочу. я больше не могу. я не могу, не могу, не…
меня не слышат. меня не услышат. я готов молить, слыша назойливое тик-так в моей разрывающейся от боли голове, но… вряд ли это что-то поменяет, верно?
смех оглушает. мое лицо вдавливают в подушку сильнее, заглушая мои мольбы. ожидаемо, но в этот раз все по-другому: мне внезапно хочется кричать. я обязательно попрошу у тебя прощения за свои поганые мысли позже, но, думаю, теперь я понимаю тебя чуть больше, Жан. и все же, память о тебе — мое единственное спасение сейчас. мой якорь в этом бушующем море отвращения и чувства тошноты.
тик-так. твои глаза, твои руки и твой образ; напоминание о том, что ты жив и всегда ждешь меня дома — единственное, что не дает мне сойти с ума.
пока.
я чувствую, как кожа стремительно покрывается липкой, противной пленкой. грязь оседает на ней толстым, вязким слоем с каждым новым прикосновением мозолистых пальцев и горячих губ; эти руки, эти губы — вовсе не что-то, похожее на возбуждение, а отвращение в чистом его виде. холодное, тошнотворное чувство, проникающее в самую мою сущность, пропитывая каждую клетку и пуская по венам натуральный яд. я пришел сюда за жаром, за растворением в ком-то, кто мог выбить назойливые силы из меня силой; я пришел сюда для того, чтобы забыться, но все, что ощущаю сейчас, сдерживая болезненный стон с новым движением внутри себя — это чудовищную пустоту. такую, что заполняла тело вместо крови этой мерзкой субстанцией; такую, которую хотелось немедленно смыть, стереть и оторвать от себя. в меня толкаются, грубо, абсолютно неряшливо, и я стискиваю зубы, сглатывая вязкую слюну.
отвращение, не более.
мышцы напрягаются, готовые порваться, словно струны, а тело каменеет от внезапного и болезненного внутреннего протеста. в памяти всплывают серые глаза — спокойные, видящие и прощающие все. нежные руки, покрытые шрамами; руки, которые знали, как именно нужно прикасаться к зудящей от ненависти к самому себе коже. руки, которые не умели причинять боль, но знали, как вызвать трепет. я помню, какими они были на ощупь; помню теплоту и нежность, помню отсутствие давления — только тонкое прикосновение, напоминающее о прохладе посреди жаркого дня.
я так хочу вернуться к нему. к тебе. я не хочу находиться не здесь, — на самом деле, ни разу в жизни не хотел, обманывая самого себя, — но почему-то каждый раз возвращаюсь вновь. позволяю разрушать свое тело из раза в раз, когда до ослабевших коленей хочется, чтобы его приласкали, но заглушаю это желание, зная, что иной вариант разрушит меня изнутри. потому что это не должно происходить с кем-то другим. ты — то, чего я хотел бы больше всего на свете; ты, твои смотрящие сквозь меня глаза, видящие не просто тело, а человека, которого я сам частенько не вижу в зеркалах; ты — понимающий, красивый, словно луна, делающая вечера особенными. теплый и живой. живее всех тех, под кем я когда-либо лежал.
невидимый механизм запускается сам, обещая скорый взрыв. обратный отсчет — невыносимая тяжесть, перекрывающая доступ к кислороду сильнее, чем давящая на мою шею ладонь.
— остановись, — выдыхаю тихо, потому что громче не выходит. мой голос звучит до ужаса слабо и надломленно — я чувствую, как внутри меня ломается не только моя воля, но и что-то, что все это время держало меня на поверхности на своих трясущихся от боли руках.
меня не слышат. удивлен ли я? глухой, жестокий смех пронзает тишину, а поперек моего горла тотчас встает ком. смех, который уже до ужаса мне знаком. смех, который сейчас мне был до ужаса омерзителен — не меньше, чем я сам. оказывается, осознание ударяет сильнее, чем я того ожидал.
— хватит, — и мой голос все же ломается, демонстрируя чистейшее в своем роде отчаяние. я чувствую, как он грубо дергает меня за бедро, приближая еще ближе к этому отвращению, а глаза, смешиваясь с липким потом, внезапно жжет от подступивших к ним слез. мерзко. от самого себя. от того, что я позволяю себе это терпеть. но хочу ли я продолжать это терпеть? — прекрати. я не… — шепчу, зная, что меня снова не услышат.
нет, не хочу. я не хочу. я больше не могу. я не могу, не могу, не…
меня не слышат. меня не услышат. я готов молить, слыша назойливое тик-так в моей разрывающейся от боли голове, но… вряд ли это что-то поменяет, верно?
смех оглушает. мое лицо вдавливают в подушку сильнее, заглушая мои мольбы. ожидаемо, но в этот раз все по-другому: мне внезапно хочется кричать. я обязательно попрошу у тебя прощения за свои поганые мысли позже, но, думаю, теперь я понимаю тебя чуть больше, Жан. и все же, память о тебе — мое единственное спасение сейчас. мой якорь в этом бушующем море отвращения и чувства тошноты.
тик-так. твои глаза, твои руки и твой образ; напоминание о том, что ты жив и всегда ждешь меня дома — единственное, что не дает мне сойти с ума.
пока.
#зарисовка@delannielleishere #джережаны
Пераслаў з:
Мини Миля 『ミア』
04.03.202515:28
🌙🤩🌟
#миниартик #джережаны
Formidable, formidable
Tu étais formidable, j'étais fort minable,
Nous étions formidables
#миниартик #джережаны
09.03.202517:23
до меня только сейчас дошло, что Джереми НАМЕКНУЛ (почти открытым текстом ага) о том, что он ХОРОШО ВЛАДЕЕТ СВОИМ ЯЗЫКОМ
ДЖЕРЕМИ
СЫНОК
НУ ТЫ ЧЕГО
УБИВАЕШЬ ТАК
ДЖЕРЕМИ
СЫНОК
НУ ТЫ ЧЕГО
УБИВАЕШЬ ТАК
09.03.202507:17
«здесь у гостей нет доступа на крышу»
и эта фраза выбивает весь воздух из груди Джереми.
эта фраза моментально отправляет его в прошлое, заставляя проживать тот момент снова и снова.
эта фраза не просто ковыряет, а разрывает душевную рану.
то, насколько больно Джереми и как он старается не показывать этого, желая занять себя сигаретой, всегда будет доводить меня до слез.
и эта фраза выбивает весь воздух из груди Джереми.
эта фраза моментально отправляет его в прошлое, заставляя проживать тот момент снова и снова.
эта фраза не просто ковыряет, а разрывает душевную рану.
то, насколько больно Джереми и как он старается не показывать этого, желая занять себя сигаретой, всегда будет доводить меня до слез.
Увайдзіце, каб разблакаваць больш функцый.
