— Раздери тебя Хозяйкины псы, дважды, трижды… — доктор до хруста стиснула его пальцы.
— Обсудим в Ломинске? — Антоний сдержанно улыбнулся уголками рта. — Знаешь, а я скучал по твоему темпераменту… Это как держать на коленях бомбу с часовым механизмом, не зная, обезвредишь ли. Будь мы наедине, ты сломала бы мне руку?
— Намекну: если держать на коленях любую бомбу, то первыми пострадают не руки… — угрожающе ласково прошептала Мария. — Служба держит меня на Арконе.
— Я завтра возвращаюсь в эскадру. В графство приеду только на Серебряную зиму.
— Не уверена, что найду время.
— Гордячка, — Антоний неожиданно тепло хмыкнул. Мария вспомнила, как усердно они когда-то оттачивали друг на друге остроумие, и усмехнулась в ответ. — Может, всё же выкроишь крошечный лоскуток из своего безумно загруженного графика?..
— Я подумаю, — смягчилась Мария.
В глубине души она признавала: отметать мысли об отце всё равно что не замечать диплодока в ангаре. Рано или поздно придется причинить матери боль, вытащив из неё ответы или самой докопавшись до правды. Доктор закусила верхнюю губу: «Но пока можно отложить… Пока».