Его губы расплываются в торжествующей улыбке — он считает, что честно выиграл пари. Но дело в том, что именно я позволила ему победить и получить достойную награду — себя.

Он смотрит беззастенчиво, игриво. Так может смотреть на меня только младший Вьера.

Мой клиент.

Моя головная боль.

Мой Ларс.

Взгляд оценивающе скользит по моему телу, пока ещё скрытому под строгим костюмом, который я не успела сменить после делового обеда. Зачем тратить время, когда всё сделает младший Вьера? Точно знаю, что минут через пять, максимум — десять, он снимет с меня одежду и я предстану перед ним обнажённой.

Ну а пока… Пока нас ждёт маленькая игра.

Закусываю губу, предвкушая момент нашей близости. Чувствую, как по телу разливается привычное тепло, которое в скором времени станет горячее адского пламени.

«Господи, как же я хочу этого наглеца!» — это признание даётся легко.

Отвожу глаза в сторону, будто Ларсу удаётся меня смутить, на деле хочу ненадолго скрыть желание. Желание стать его.

Он медлит. Ждёт, что сама попрошу. Мечтает услышать, как я произнесу его имя вслух: Ларс, Ла-арс…

Снова смотрю на него и молчу. О моих намерениях лучше скажет тело. Для этого не нужны слова.

Провожу ладонью по талии, спускаюсь ниже. Медленно очерчиваю бедро, снова перемещаю руку выше, и как бы невзначай касаюсь низа живота. Моя маленькая провокация.

Звучит еле слышимый вздох.

Всё это время неотрывно слежу за лицом Ларса и любуюсь каждой его эмоцией.

— Не останавливайтесь, Хлоэ, — он запускает пальцы в свои волосы, небрежно поправляет непослушные пряди цвета меди, упавшие на лоб.

Люблю, когда он даже в такой момент обращается ко мне на Вы.

— Нет. — Несмотря на его победу, чувствую власть над мужчиной, и откровенно пользуюсь этим.

— Вот как, — хитро щурится, разгадав мой план. — Тогда сделаю это сам, — он делает шаг вперёд и касается моей шеи. — У меня это лучше всего выходит… Раздевать Вас.

На скамье, застланной старыми медвежьими шкурами, сидит измождённая Цвия. Долгое время девушка дрожащими руками пытается снять с себя верх одежды, чтобы нанести на кожу целебную мазь, заботливо подготовленную Адаминой.

Но всё впустую.

Каждое неловкое движение рукой — мука. Кожа не просто горит, пылает от глубоких ран на спине. Цвия морщится, шипит, но упорно продолжает тянуть за рукава рубахи, которая впитала в себя пот, а также кровь свою и чужую.

— Хель меня дери…

Очередной приступ боли. Комната форинга на секунду расплывается перед глазами. Пространство тут же заполняется более грязными ругательствами, которые девушка помнила ещё с тех времён, когда её ловили на воровстве и лупили что есть мочи.

«Я отбивалась от драугров, положила топором немало хтони на своём пути, наконец, совладала с гигантским драконом, а с простой рубахой не справиться!»

Цвия рычит от злости и силой дёргает за шнурок на груди, тот тут же рвётся и остаётся у неё в руке. Она раздражённо бросает его на пол, и утыкается лицом в мозолистые ладони.

— Девочка… — позади раздаётся мужской голос. Тяжёлая горячая рука опускается на плечо Цвии и ласково сжимает его. — Я дал тебе время, и вижу — сама не справляешься. Настал мой черёд.

— Не надо, форинг, — её слова звучат жалко. Не хватает твёрдости, чтобы отказаться от помощи Оддманда, но усталость берёт вверх над девушкой. — Эх…

Он хмыкает в ответ, а затем достает из-за пазухи нож, которым тут же разрезает ткань, и освобождает Цвию из плена пришедшей в негодность одежды. Отбрасывает ту в сторону — нет смысла её латать, лишь для мытья полов теперь сгодится.

Тяжёлый взгляд форинга опускается на спину девушки. На душе становится тяжко от увиденного. Большие ладони сжимаются от гнева.

После рубахи следует снять лоскуты ткани, стягивающие девичью грудь. Оддманд на секунду останавливается в нерешительности: браться за это или же дать ей возможность сделать самой? С сомнением смотрит на покалеченную спину девушки, а после тяжко вздыхает, коря себя за то, что выпустил Цвию из виду, дал ей ринуться с оружием наперевес во вражескую гущу.

Мужчина всё же осмеливается. «Бояться нечего. Если ударит или закричит, то будет поделом мне. Если же нет… » Не даёт себе додумать мысль, уверенно хватается за кусок ткани, опоясывающую грудь и тянет в сторону.

— Форинг… — запоздало шепчет Цвия. Мурашки бегут от волнения по коже, покрытой веснушками. — Дальше я сама.

Останавливает его. Не готова Цвия к тому, что он увидит её нагой. Но боится она не того, что Оддманд покусится на девичью честь, а того, что ему будет неприятно смотреть на тело, покрытое грубыми шрамами.

«Наверняка он привык к округлым женственным формам, нежной мягкой коже без следов от ран, — с тоской думает она. И тут же зло одёргивает себя: — Дерьмо тролля! Какое мне дело до того, что за фрекен были у форинга!»

— Вы и так сделали больше, чем нужно, — выдавливает она из себя, и перехватывает руку мужчины, всё ещё удерживающую ткань.

— Могу закрыть глаза коли боишься, что увижу то, что не следует.

Он неторопливо и бережно снимает с неё повязку, боясь сделать больно. Благо ткань не успела прилипнуть к спине, иначе пришлось бы девушке терпеть очередную пытку. А для Оддманда это хуже, чем оказаться Хельхейме — ведь не выдержит он, бросит, как есть, лишь бы не мучить дорогого его сердцу человека. Его девочку.