— Опусти пистолет, Грейнджер, — потребовала Пэнси.

— И не подумаю, — огрызнулась Гермиона, минуту осмотрела Паркинсон и, судя по взгляду, совершенно не нашла в ней угрозы. Она надавила на пистолет, Драко чувствовал, как от него на коже остается след. — Пуля быстрее заклинания, разве не так?

— Стреляй, Грейнджер, — на удивление холодно произнес Малфой, ни один мускул на его лице не дрогнул.

Потом я увидела последнюю четверку караульных, небольшой костер, Риза и то, что они успели с ним сделать... Я потянула за связующую нить и чуть не заплакала, ощутив знакомую черную стену... Но за нею ничего не было. Только тишина.
Его подвесили за руки к противоположной стене пещеры, на цепи из странного камня с голубоватым отливом. Спина Риза представляла собой окровавленный кусок мяса. А его крылья...
Из них и сейчас торчало семь рябиновых стрел.
Лица Риза я не видела. Только струйки крови, скользящие по его коже, подсказывали мне, что он жив.
И тогда меня прорвало.
Первыми, совершив переброс, я атаковала караульных с плетями. Каждый держал в руке по две. Их товарищи успели лишь вскрикнуть, когда мои рябиновые кинжалы воткнулись одному и второму в горло. Глубоко, с поворотом. Когда-то я таким образом обрывала жизни зверей, на которых охотилась. Через мгновение оба валялись на каменном полу. Их руки еще сжимали плети. Прежде чем караульные успели броситься ко мне, я переместилась к двум другим, вскочившим у костра.
И снова хлынула кровь.
Переброс. Удар. Переброс. Удар.
Подумать только: его крылья! Его прекрасные, сильные
крылья.
Сюда уже бежали караульные, сторожившие вход. Они при-няли смерть последними.
Мои руки снова оказались в чужой крови. Но сейчас все было по-другому, не так, как в Подгорье. На эту кровь я смотрела со злорадной усмешкой. Я чувствовала себя мстительницей, а не убийцей невиновных. Кровь за кровь. Десять жизней за каждую пролитую каплю крови Риза.
Вскоре стихли последние предсмертные крики. Запихнув самодельные кинжалы за пояс, я подбежала к Ризу, обхватила его лицо. Бледное, невероятно бледное.
Он приоткрыл глаза и застонал.
Я молча бросилась к цепям, стараясь не обращать внимания, что покрываю их кровавыми отпечатками. Цепи напоминали лед. Нет, они были хуже льда. Они ощущались чем-то совершенно чужеродным, словно пришли из другого мира. Я проталкивалась через их чужеродность. У меня болели все пальцы. Я устала сильнее, чем когда добиралась сюда и расправлялась с караульными. Наконец мне удалось высвободить одну руку Р иза.
Он тяжело рухнул на пол, ударившись коленями. Меня пе-редернуло. Я стала высвобождать вторую его руку. Кровь текла у него по груди и по спине, собираясь в ложбинках между мускулами.
- Риз, — прошептала я.

— Я действительно не знаю, Грейнджер. Потому что пройти через всё, через что прошла ты, мог только сильный человек. Но прямо сейчас я вижу перед собой разбитую до основания женщину, которая не может собрать себя обратно.
      
Прошло две, может три секунды молчания.
      
— И, что хуже, она даже не пытается, — закончил Тео, сжимая губы в тонкую линию.

— Люди не пишут книги о таком, — ответила Гермиона, разворачиваясь к окну. — Нет никакого справочника или последовательности действий, как справляться с этим.

       — Тебе не нужна книга для этого.

       — Мне нужен кто-то, кто скажет мне, что делать! — крик разрезал воздух, ставший тяжёлым от всех повисших в нём эмоций. — Я никогда не была в такой ситуации, откуда мне знать?!

       — Ты не слушаешь, в том и дело.

       Правда была жестокой, может быть, именно она и была ей нужна. Это было больно слышать. Хотя, к чему враньё, всё было окутано только этим паршивым чувством постоянно. Даже дышать было больно, не было смысла этого избегать.