Я сберегу твой сон, решу все проблемы, только лишь бы у нас был шанс на «долго и счастливо»

Привет
Моя любовь
Этой песней прольется по венам
Услышишь вновь
И поймешь главный в жизни секрет
За веком век
Мир спасает глубокая вера
Всегда для всех
Ночь меняет закат на рассвет
И со всем, что снаружи и всем, что внутри
Понимать безусловно, оставшись вдвоём
Заберу всю любовь, чтобы больше отдать раза в три
Навсегда сохраним её в доме своём

Цитата из песни -

Девушка улыбнулась, предполагая подобное развитие событий, и в тайне ждала возможно для кого-то избитого предложения. Но в случае с Зейном язык не поворачивался произнести это вслух. Для него это было вызовом; не привыкший к слабости и тем более к подчинению, он преклонил колено, тем самым дав Ясмин полный контроль над ситуацией.       

У нее перехватило дыхание, когда Зейн молча, слегка смущаясь, достал из кармана брюк коробочку и, приоткрыв ее, произнёс:       

— Госпожа Аль-Азиз… Ясмин. — это было сложнее, чем ему казалось на первый взгляд, но он продолжил: — В моей душе очень давно зародились чувства к тебе, я очень долго их отрицал и пытался изменить этот факт. Чем дальше отстранялся, переставал думать о тебе, ничего не получалось. Ты слишком сильно засела в моем старом укладе жизни, в моем сердце и душе, что так отчаянно трепещет, когда я рядом с тобой. Увы, это никак не излечить, а я и не хочу. Ты первая женщина, с которой я смог почувствовать весь спектр эмоций, что необходим любящему мужчине. Да, любящему, потому что я до безумия в тебя влюблен и даже не могу представить жизни без тебя. Чувствую, что наши чувства взаимны. Ведь, как я люблю тебя, никто не сможет полюбить. Лишь в тайне надеясь, что сможешь когда-нибудь испытать подобное ко мне.

Я предложу еще раз. И каждый день после этого вечера. Ты хочешь стать моей женой? — камень на кольце отражал огонь пламени, от горящей свечи, но Ясмин видела в нём и свой огонь.       

Он признался. И это стало последней преградой на пути к их прекрасному будущему. Все говорил уловками, не доверяя, и не открывался за зря. Но сейчас Ясмин чувствовала всю искренность сказанных слов и от того улыбалась и слегка смахивала слезы, тихо льющиеся из ее глаз от трепетности момента. От полного понимания, что именно сейчас все изменилось. Сейчас они смогли побороть все преграды и выстроить те искренние отношения, о которых она так долго грезила, читая романы.       

Ясмин поднялась из-за стола, плача от переполненных чувств, не успевала подтирать слезы и заметила, как Зейн предложил ей свой платок. Действие еще больше растрогало бедную девушку и она, уже не скрывая своих истинных желаний, прикоснулась к лицу господина, тем самым попросив его встать с колен и предстать перед в полный рост.       

Все происходило в полной тишине, будто никаких слов не хватило бы описать всю любовь и признательность, что ощущала к этому мужчине Ясмин.       

Она приподнялась на цыпочки и, притянув Зейна к себе, поцеловала. По-особенному… Так, как никто раньше. И в этот миг пара растворилась в не озвученном согласии.

Поступки все же говорили сами за себя, и Зейн вкушал возможность ощутить подольше подобное состояние. Не выбираться из него, и, желательно, остановить время. Чувствовать, как ее губы наконец-то в своем яром порыве сминают его.       

Зейн прижал ее плотнее, приподнимая и слегка сжимая в своих сильных руках, она целовала его самозабвенно, не отрываясь, и было в этом что-то волшебное. Она сама была волшебной.

В жизни Зейна Аль-Аббас не было вовсе моментов счастья и столь неподдельной радости от ответа. Он работал на благо Сефера, на благо своего наследия, но никогда не задумывался о себе.       

Сейчас же Зейн наконец понял, кого ему не хватало для полного счастья. Той, чью жизнь он так бережно оберегал, даже не замечая, как мнимая опека перерастала в нечто большее… Той, что снилась по ночам в качестве супруги. И как же прекрасно было ему осознавать, что сны превратились в жизнь.       

Лучшее, что с ним случалось.       

Она была лучшим открытием в его жизни.

Что бы вы ни задумали, пусть будет во благо…

— Георгий Иванов

В большинстве случаев люди, даже злодеи, гораздо наивнее и простодушнее, чем мы вообще о них заключаем. Да и мы сами тоже.

—  Фёдор Михайлович Достоевский , книга Братья Карамазовы