сонхва вышел из гримёрки, поправляя плотную ткань брюк, обтягивающих его бёдра. он был вымотан, но в хорошем смысле. те тренировки, которые хонджун оплачивал для него, окупались сполна — сегодня он выложился на все сто. в зеркалах отражался его силуэт: вытянутая шея, мускулистые ноги, напряжённые икры — всё в нём говорило о силе и грации.

— устал? — хонджун прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди.

— немного, — сонхва усмехнулся, закидывая на плечо полотенце.

— может... покажешь что-нибудь эксклюзивно для меня?

сонхва прищурился. в этом голосе была лёгкая насмешка, но и нечто ещё — восхищение, нетерпение.

— прямо сейчас? — он склонил голову набок, шагнув ближе.

— прямо сейчас, — подтвердил хонджун, опускаясь в кресло у зеркальной стены.

сонхва хмыкнул и отложил полотенце. его взгляд скользнул к оставленной кем-то коробке у стены. чьи-то забытые туфли на высокой шпильке. почти его размер. он поднял одну из них, оценивая тонкую линию каблука.

— ты ведь любишь красивые вещи? — сонхва скользнул взглядом по лицу хонджуна.

— ты самая красивая вещь, которую я видел, — не моргнув, ответил тот.

сонхва лишь улыбнулся и медленно, с нарочитой грацией, ступил в туфли. ощущение было странным, но не неприятным. его походка, обычно упругая и точная, теперь требовала другого баланса. и это было интересно.

хонджун наблюдал за ним, затаив дыхание.

сонхва начал двигаться — плавно, медленно, осваивая новую высоту. он шагнул вперёд, подогнул ногу, закружился, вытягивая носок. ощущение контроля над каждым движением разогревало кровь, а тёплый взгляд хонджуна на себе — разжигал изнутри.

хонджун не выдержал. поднялся, подошёл ближе, опустился на одно колено перед ним.

— эти ноги… — его голос стал хриплым. — как можно не боготворить их?

сонхва усмехнулся, но дыхание сбилось, когда горячие губы коснулись его лодыжки. хонджун провёл пальцами вдоль икры, прижимая поцелуи к натянутой коже. медленно, с восхищением.

— хонджун… — голос танцора сорвался.

— дай мне насладиться тобой, — тихо ответил хонджун, ловя его взгляд.

сонхва не ответил. только закрыл глаза, позволяя себе тонуть в этом чувстве — в том, как горячие губы скользят по его коже, в том, как он, даже стоя на высоте шпилек, готов рухнуть в эти прикосновения.

хонджун не спешил подниматься с колен. его тёплые ладони обхватили лодыжки сонхва, большие пальцы лениво скользили вверх по натянутой коже, вызывая едва заметную дрожь. он знал, что делает, знал, как медленно, как изящно заставляет терять равновесие не только физически, но и эмоционально.

сонхва выдохнул, опуская подбородок и заглядывая в его глаза.

— если ты будешь так долго здесь стоять, я начну думать, что ты поклоняешься мне, — с ленивой улыбкой протянул он.

— разве не заслуженно? — хонджун прищурился.

сонхва хмыкнул, слегка наклоняя ногу вперёд, будто предлагая — или проверяя — границы. каблук громко стукнул о паркет, когда он переместил вес, но хонджун даже не вздрогнул. только склонил голову, а затем — медленно, с вызывающей преднамеренностью — начал оставлять осторожные поцелуи, закатывая кромку длинных брюк.

у танцора вырвался короткий вздох.

— ты действительно… — он закусил губу, пряча улыбку, — мне сдаёшься?

хонджун выпрямился, но не отошёл. остался так близко, что дыхание обжигало обнажённую кожу под тонкой тканью.

— а если да?

сонхва медленно опустил ногу, скользя ступнёй вдоль его бедра. он наклонился вперёд, позволяя своим губам зависнуть в миллиметре от чужих.

— тогда мне стоит воспользоваться шансом, — прошептал он, едва касаясь его губ уголком рта, не давая поцелуя, а лишь дразня.

— ты играешь в опасную игру. — хонджун выдохнул, сжав пальцами его талию.

— в которой ты проиграешь, — ухмыльнулся сонхва, прежде чем, наконец, накрыть его губы поцелуем.

хонджун не сопротивлялся. он сразу поддался, раскрыв губы навстречу, позволив сонхва вести. он нечасто сдавался, но этот танец был совсем другим — не тем, что сонхва исполнял на сцене, а тем, что они разыгрывали сейчас, в темпе горячего дыхания и нетерпеливых прикосновений.

🐇

👤: какого это быть [моделью] по шоу?