Елена Манкина-Тайчер
«Там, где течёт молоко и мёд»

Ему нравилось растерянное выражение на лице Питерса, когда тот слышал незнакомое слово. На один прекрасный миг здоровяк превращался в маленького мальчика с задней парты. В мальчика, который понятия не имел, что говорит учитель. Морис знал таких мальчиков. Даже в хороших школах всегда были тупые, кретины; они умели драться и сквернословить, но учить уроки не хватало ума.
Невежда. Ещё одно слово, которое вспомнилось Морису. Он почти не сомневался, что Питерс не умел читать, по крайней мере, не смог бы прочесть ничего сложнее «мама мыла раму».

Поначалу Марта пугала Кэтрин, и дело было не только в её татуировках. Она никогда не умолкала и, кажется, совсем не нуждалась в собеседнике. Могла говорить с Кэтрин, с Морисом, лежавшим в лихорадке без сознания, а если оставалась одна, продолжала бурчать себе под нос.

Ей было стыдно признаваться, но больше всего она боялась не того, что Морис заблудится в буше или подвергнется суровому наказанию, если Питерс его поймает. Она боялась, что он найдёт город. Придут чужие люди. И заставят её уехать. Она знала, что если скажет, что хочет остаться с Мартой, никто её не послушает.